У Моисеев В.И., 1999

На смену фундаментализму, по мнению З.А.Сокулер, с середины 20 века приходит в современную западную философию науки критическое отношение к любым процедурам обоснования. Такое настроение мысли мы будем вслед за З.А.Сокулер называть “антифундаментализмом”. По мнению З.А.Сокулер, первым ударом по фундаментализму оказалась революция в физике конца 19 - начала 20 века, но “только кризис логического позитивизма привел к тому, что устои фундаментализма действительно зашатались. Чем далее, тем более очевидной становилась невозможность его защиты. В настоящее время мы являемся очевидцами становления новой – антифундаменталистской - парадигмы” [15,c.8]. Основополагающими в развитии антифундаментализма, по мнению З.А.Сокулер, оказались работы Карла Поппера и Людвига Витгенштейна.

Сходную точку зрения на развитие проблемы научной рациональности, если под рационализацией понимать разного рода процедуры обоснования [6,7], мы находим в работе [5] американского философа науки Ларри Лаудана. В развитии западной философии науки в 20 веке Лаудан выделяет два основных этапа. Первый преимущественно пытался объяснить феномен удивительно распространенного в науке согласия (консенсуса) по основным проблемам научного познания. Возможность такого консенсуса связывалась философами, по мнению Лаудана, с существованием иерархической модели научной рациональности, включающей три уровня организации научного знания – фактуальный (включающий факты и научные теории), методологический и аксиологический. Каждый последующий уровень выступает в этой модели как уровень оснований для предыдущего уровня. В конечном итоге последними основаниями научного знания выступают в этой модели аксиологические основания, и “поток” обоснования имеет здесь лишь единственное направление – от аксиологического через методологический к фактуальному уровню. Такого рода модель научной рациональности вполне соответствует идеологии фундаментализма. Итак, феномен научного консенсуса объяснялся философами в 30-50-х гг. нашего века приверженностью ученых идеологии фундаментализма. Во второй половине 20 века возникает “новая волна” философии науки, которая, по мнению Лаудана, делает акцент рассмотрения на возможности возникновения научных разногласий (диссенсуса) и подчеркивает иррациональные моменты научной деятельности. Наиболее крайними формами такого рода антифундаментализма являются принцип “anything goes” Пола Фейерабенда и тезис Томаса Куна о несоизмеримости научных парадигм. Диссенсус возникает в этом случае как результат невозможности определить те общие основания и акты обоснования, использованием которых ученые могли бы образовать возможность общего пространства решения тех или иных спорных проблем. Но, в отличие от З.А.Сокулер, Лаудан не считает этап антифундаментализма последним шагом в развитии представлений о процедурах научного обоснования. Он выдвигает собственную, так называемую “сетевую”, модель научной рациональности, предполагающую возможность распространения процедур обоснования и на аксиологический уровень. Причем, это обоснование ценностей достигается не за счет восхождения к еще более иерархически высокому уровню научной рациональности, что было бы простым расширением иерархической модели научной рациональности. По мнению Лаудана, ценности научного познания, являясь основаниями для фактуального и методологического уровней, в свою очередь могут подвергаться критике и обоснованию с точки зрения этих уровней. Возникает феномен “взаимного обоснования”, когда обоснование “течет” в обе стороны. Лаудан пишет: “Сетевая модель очень сильно отличается от иерархической модели, так как показывает, что сложный процесс взаимного разбирательства и взаимного обоснования пронизывает все три уровня научных состояний. Обоснование течет как вверх, так и вниз по иерархии, связывая цели, методы и фактуальные утверждения. Не имеет смысла далее трактовать какой-либо один из этих уровней как более привилегированный или более фундаментальный, чем другие” [5,c.339].

Хорошо известен герменевтический круг, который можно рассмотреть как частный случай парадокса целостности в случае формирования процессов понимания. В [14], например, читаем: “Герменевтический круг – особенность процесса понимания, связанная с его циклическим характером. Герменевтический круг был известен уже античной риторике, а также патристике (для понимания Священного писания необходимо в него верить, но для веры необходимо его понимание - Августин). Различные модификации герменевтического круга связаны с осознанием взаимообусловленности объяснения и интерпретации, с одной стороны, и понимания – с другой; для того чтобы нечто понять, его необходимо объяснить, и наоборот. В герменевтике герменевтический круг разрабатывался как круг целого и части. В отчетливой форме представлен Ф.Шлейермахером (1768-1834): для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого (слово – часть относительно предложения, предложение – часть относительно текста, текст – часть относительно творческого наследия данного автора и т.д.). Шлейермахер выделяет психологическую сторону герменевтического круга: текст есть фрагмент целостной душевной жизни некоторой личности, и понимание “части” и “целого” здесь также взаимно опосредованы” [14,c.76].

Еще один пример “задач круга” – то, что можно назвать “генетическим кругом”. Обсуждая проблему взаимозависимости понятий времени, движения и скорости при развитии интеллекта ребенка, Дж.Флейвелл в работе “Генетическая психология Жана Пиаже”, например, пишет: “Анализ Пиаже показывает, что ситуация этого рода (т.е. взаимозависимость понятий – В.М.) возникает при генезисе интеллектуальных операций повсеместно: достижение представления А требует предварительного развития представлений В,С,Д и т.д., и наоборот, - нечто вроде генетического круга” [16,c.414].

Подобные примеры можно продолжать бесконечно, но сам класс “задач круга” может быть достаточно ясно представлен, как нам кажется, уже на основе сказанного. Во всех “задачах круга” имеются, как минимум, два параметра А и В, каждый из которых может быть вполне определен только при условии предварительного определения другого параметра. В то же время от ошибки порочного круга “задачи круга” отличаются возможностью своего непротиворечивого решения. Многие из уже цитированных авторов предлагают одновременно метод такого разрешения “задач круга”.

Например, В.Н.Садовский пишет: “Выход из рассматриваемой парадоксальной ситуации… состоит в последовательных приближениях путем оперирования заведомо ограниченными и неадекватными представлениями” [13,c.243]. О подобном же методе пишет Дж.Флейвелл: “Хотя Пиаже не выражается на этот счет точно и четко, как хотелось бы, исходное предположение состоит в том, что указанный круг не превращается в порочный в силу того факта, что развитие происходит очень маленькими шажками: крошечное продвижение в одной области… прокладывает путь для столь же крошечного продвижения в другой; затем эти продвижения способствуют успехам в первой области, и таким образом движение по спирали продолжается на протяжении всего онтогенеза” [16,c.414]. В связи с такой структурой прохождения круга становится понятной “зигзагообразность” познания, о которой пишет И.Лакатош. Наконец, еще более детальное описание подобного метода мы находим у Р.Карнапа в [3], который он также называет методом последовательных приближений. В примере, рассматриваемом Карнапом, речь идет о взаимоопределении величин температуры (Т) и длины (L). Чтобы определить длину, нужно учесть зависимость длины от температуры, т.е. предварительно нужно определить температуру. С другой стороны, определение температуры предполагает введение шкалы температур, которая предполагает уже определенной меру длины. Карнап пишет, что можно избежать порочного круга в этом случае следующим способом. Определим некоторую первоначальную шкалу длины, не учитывая ее зависимости от температуры. Это будет некоторая длина L₀. Она имеет определенную меру адекватности с точки зрения идеальной меры длины, что и оправдывает ее использование. На основе L₀ построим температурную шкалу Т₁. Теперь мы можем, отталкиваясь от Т₁, построить шкалу длины, учитывающую температуру по шкале Т₁, - это будет более инвариантная мера длины L₁. На основе L₁ можно построить T₂, и т.д. (см. [3,c.150-152]).

В описанном методе последовательных приближений вступает в отношение между собою некоторое множество начал, как минимум, множество двух начал А и В. Заметим, что для каждого из этих начал необходимо различать два уровня существования – некоторый интегральный уровень, на котором мы всегда будем иметь дело с двумя неизменными сущностями А и В (например, температурой (T) и длиной (L)), и уровень дифференциальный, на котором начала А и В будут изменяться и представать в виде своих “мод” А_i и В_i (например, таковы “модальности” температуры (T_i) и длины (L_i) в разобранном выше примере). Модальности А_i и В_i – это условные формы существования инвариантных начал А и В. Например, первая мода длины L₀ – это длина, определенная независимо от температуры, как бы при условии только самой себя. Если через символ АЇВ обозначить определение А при условии предварительного определения В, то моду длины L₀ можно представить в форме LЇ L - длина при условии самой себя. Первая мода температуры Т₁ образуется в этом случае как мода ТЇ L₀ – температура, определенная при условии предварительного определения меры длины L₀. Далее мода длины L₁ возникает как мода LЇ Т₁ – длина, определенная при условии предварительного определения меры температуры Т₁. Такое образование мод длины и температуры может продолжаться и далее.

Итак, для описания метода последовательных приближений по крайней мере двух начал А и В, необходимо ввести эти начала как инварианты всех своих изменений и как “модальности”, варьирующие по ходу развертывания приближений. Инвариантное представление начал мы будем далее называть “модусами”, их вариации – “модами”. Каждая мода АЇ В образуется как условное существование модуса А при некоторых условиях В. Эти условия В, при которых модус определяет себя как свою моду, будем называть “моделью”. Итак, мода АЇ В – это мода модуса А при условии модели В. Например, мода Т₁=ТЇ L₀ образуется как условное определение модуса Т (температуры в ее инвариантном значении) при условии уже определенной моды длины L₀, т.е. при образовании моды Т₁ мода L₀ выступает как модель. Таким образом, в методе последовательных приближений условные определения модусов (моды) на предшествующих этапах приближения переходят в разряд условий определения (моделей) на последующих этапах (моды становятся моделями).

Под “ментальным многообразием” мы понимаем некоторую математическую структуру, особенно хорошо приспособленную, с нашей точки зрения, для более строгого выражения идей развития (метод последовательных приближений мы рассматриваем как частный случай процессов развития, выражающий развитие понятий в процессе онтогенеза ребенка (“генетический круг”), развития понимания (“герменевтический круг”), и т.д.). В основном определении это достаточно простая структура, предполагающая в своем задании три множества и одно специальное отображение. Упомянутые три множества названы множествами “модусов”, “моделей” и “мод”. Это основные понятия в теории развития, выраженные только более специфическими терминами. Именно, развитие рассматривается нами как проявление какой-либо развивающейся сущности в той или иной системе условий. Таким образом, есть то, что (или кто) развивается (“субъект развития”, например, развивающиеся понятия, формы понимания, и т.д.), есть этапы развития субъекта, представляющие из себя формы проявления субъекта, и, наконец, каждый этап развития может быть рассмотрен как сторона (аспект, момент) субъекта развития, выявляемая субъектом в той или иной системе условий. Итак, идея развития всегда предполагает триаду “субъект развития – этап развития – условия развития”. Каждый этап развития может быть представлен как условное бытие субъекта развития, как “субъект-при-некотором-условии”. Таким образом, последовательность этапов в развитии - это последовательность условных форм бытия единого субъекта развития. Если через А обозначить субъекта развития, через В₁, В₂, …, В_N какие-то системы условий развития, определяющие этапы развития, то сами этапы можно было бы представить как последовательность АЇ В₁, АЇ В₂, …, АЇ В_N, где АЇ В означает “А-при-условии-В”, условных форм существования субъекта развития. В логическом плане субъект развития мы называем “модусом”, условия развития – “моделями”, условные формы бытия АЇ В субъекта как этапы его развития – “модами”. “Мода” АЇ В образуется как результат действия некоторой операции “проецирования” Ї . Таков смысл понятий “модус”, “модель” и “мода” по отношению к идее развития.

В общем случае философия и наука, по нашему мнению, достаточно регулярно используют следующие логические конструкции. Вводится, во-первых, некоторое начало Х, и, во-вторых, некоторое множество элементов У₁, У₂, …, Уn рассматривается как множество “сторон”, “аспектов”, “мод” начала Х, образованных как условные виды бытия Х – как существования Х при некоторых условиях Z₁, Z₂, …, Z_n. Таким образом, каждое Уi – это “Х-при-некотором-условии-Zi”, i=1,2,..,n. Тем самым происходит возведение множества из независимых друг от друга элементов Уi к “усовершенному” или “преображенному” множеству “мод” “Х-при-некотором-условии-Zi”, в котором все ранее независимые начала оказываются сторонами-аспектами единого “высшего” начала Х. Такого рода ментальную технику можно рассматривать как наиболее общее выражение различных частных процедур синтеза, столь характерных именно для философского знания и приобретающих все большее значение в современной науке. В качестве примеров подобной техники можно, например, указать на метод философского познания первоначал бытия (идей), описываемый Платоном в диалоге “Парменид”, на представление определенностей как модусов и атрибутов субстанции в философии Спинозы, этапов развития абсолютной идеи в философии Гегеля, предикаций сущего в философии всеединства у В.С.Соловьева, и т.д. В научном знании подобного рода процедуры синтеза осуществляются в случае расширения и объединения структур, например, при расширении физических теорий, в процессах эволюции научного знания. Подобную же ситуацию, как это было показано выше, мы встречаем и в случае согласования понятий, концепций и т.д. методом последовательных приближений.

Обобщая подобного рода синтетические техники, мы вводим понятие особой математической структуры – “ментального многообразия”. Начала Х₁, Х₂, …, Хm, к которым происходит возведение, мы называем “модусами”, те системы условий Z₁, Z₂, …, Zn, при которых проявляют себя модусы как конкретные начала, мы называем “моделями”, а сами конкретные начала У₁, У₂, …, Уn, представленные как условное бытие какого-либо модуса Хj, j=1,2,…,m, при какой-либо модели Zi, мы называем “модами”, и обозначаем их как ХjЇ Zi – “Хj-при-некотором-условии-Zi”. Операцию Ї мы называем операцией “проецирования”, рассматривая модусы как своего рода “проекции” модусов в моделях. Ниже дается более строгое определение ментального многообразия в терминах теоретико-множественного подхода.

Определение. Ментальным многообразием будем называть четверку

e = <М₁,М₂,М₃,Ї >, где

М₁ - непустое множество объектов, называемых “модусами”,

М₂ - непустое множество объектов, называемых “моделями”,

М₃ - непустое множество объектов, называемых “модами”,

Ї - операция проецирования.

Будем обозначать элементы М₁ через М, элементы М₂ – через m, элементы М₃ – через m .

Для каждого модуса М введем множества:

М₂(М) – множество моделей (подмножество М₂), поставленных в соответствие модусу М (множество моделей модуса М),

М₃(М) – множество мод (подмножество М₃) модуса М.

В этом случае операцию проецирования Ї будем понимать как множество биективных отображений Ї _М: {М}ґ М₂(М)® М₃(М), т.е элементы М₃(М) – это в точности множество элементов вида Ї _М(М,m) = МЇ _Мm, где mО М₂(М). Положим: МЇ m=МЇ _Мm, где mО М₂(М).

Т.о. каждая мода m может быть представлена в виде МЇ m – “модус М при условии модели m” (“проекция модуса М в рамках модели m”).

Положим, что М₂ – это объединение М₂(М) по всем МО М₁, М₃ – объединение М₃(М) по всем МО М₁.

Для каждой модели m могут быть определены множества М₃(m) – множество мод вида МЇ m, где варьирует переменная М, и М₁(m) – множество модусов с ненулевым пересечением множеств М₂(М) и {m}(возможен подход, при котором модус M отождествляется с множеством М₃(M ), модель m – с множеством М₃(m)). Мы полагаем также, что для каждого М₃(m) определено отношение эквивалентности =_m – “равенство в модели m”.

Пару <М,М₃(М)> будем называть полнотой (определения) модуса М и обозначать через p М (это модус вместе со своими модами).

Пару <m,М₃(m)> будем называть полнотой (определения) модели m и обозначать через p m (это модель вместе со своими модами).

Если для каждого модуса М определено некоторое непустое подмножество “канонических моделей М”, М₂^К(М), множества М₂(М), то такое ментальное многообразие будем называть каноническим (идея “каноничности” модели может быть проинтерпретирована как условия моделирования модуса, наиболее адекватно выражающие природу этого модуса с той или иной точки зрения. В общем случае эта интерпретация зависит от конкретного вида ментального многообразия, и в рамках формальных определений мы только отмечаем такую возможность). Моду МЇ m, где mО М₂^К(М), будем в этом случае называть К-статусом модуса М, а канонические модели (К-модели) для модуса М в этом случае будем обозначать через mМ.

Если множество М₂^К(М) состоит из одного элемента для каждого модуса М, то такое ментальное многообразие будем называть 1-каноническим

Ментальное многообразие будем называть регулярным, если оно 1-каноническое, М₂(М)=М₂ для любого модуса М, и между модусами и их К-моделями установлена биекция.

Рассмотрим вначале простейший случай метода последовательных приближений на двух началах А и В, при котором первой возникает мода АЇ А=А₀, затем возникает мода ВЇ А₀=В₁, затем мода АЇ В₁=А₁, и т.д. Будем называть моды вида АЇ Х А-модами, моды вида ВЇ Х – В-модами (здесь Х – любое выражение, стоящее справа от стрелки). Можно дать следующее индуктивное определение множества мод в данном случае (здесь Х – переменная по модам):

1. АЇ А – мода (базис индукции),
2. Если Х – А-мода, то ВЇ Х – мода,

Если Х – В-мода, то АЇ Х – мода (индуктивное предположение).

3. Никаких иных мод нет.

e ₀ = <М⁰₁,М⁰₂,М⁰₃,Ї >, где

М⁰₁ = {A,B}- непустое множество объектов, называемых “модусами”,

М⁰₂ = {A,B}- непустое множество объектов, называемых “моделями”,

М⁰₃ = {AЇ A, AЇ B, BЇ B, BЇ A} – непустое множество объектов, называемых “модами”,

Ї - операция проецирования.

e ₀ – это случай регулярного ментального многообразия, если для модуса Х рассматривать модель Х как каноническую модель (здесь Х – это А или В).

На основе e ₀ может быть построено ментальное многообразие e ₁:

e ₁ = <М¹₁,М¹₂,М¹₃,Ї >, где

М¹₁ = {A,B}- непустое множество объектов, называемых “модусами”,

М¹₂ = М⁰₃ = {AЇ A, AЇ B, BЇ B, BЇ A}- непустое множество объектов, называемых “моделями”,

М¹₃ = {АЇ (AЇ A), АЇ (AЇ B), АЇ (BЇ B), АЇ (BЇ A), ВЇ (AЇ A), ВЇ (AЇ B), ВЇ (BЇ B), ВЇ (BЇ A)} – непустое множество объектов, называемых “модами”,

Ї - операция проецирования.

Ментальное многообразие e ₁ построено на основе ментального многообразия e ₀ таким образом, что 1)множества модусов в e ₀ и e ₁ равны множеству {A,B}. 2)множество моделей из e ₁ равно множеству мод из e ₀, т.е. М¹₂ = М⁰₃. 2) М¹₃ = АЇ М¹₂ И ВЇ М¹₂ , где ХЇ {Y}={XЇ Y}.

По этим же правилам строим бесконечную последовательность ментальных многообразий e _i , где i=0,1,2,3,… . Именно, если построено ментальное многообразие e _i = <Мⁱ₁,Мⁱ₂,Мⁱ₃,Ї >, то ментальное многообразие e _i+1 = <Мⁱ⁺¹₁,Мⁱ⁺¹₂,Мⁱ⁺¹₃,Ї > строим на основе e _i по следующим правилам: 1)множество модусов e _i+1 равно множеству {A,B}. 2)множество моделей из e _i+1 равно множеству мод из e _i, т.е. Мⁱ⁺¹₂ = Мⁱ₃. 2) Мⁱ⁺¹₃ = АЇ Мⁱ₂ И ВЇ Мⁱ₂.

Описанный выше процесс сопряжения на двух началах (модусах) А и В с регулярным чередованием А-мод и В-мод будем называть регулярным бинарным процессом сопряжения на модусах А и В и обозначать в виде РПС(А,В). Такой процесс сопряжения может быть теперь определен как отображение Conj из расширенного множества натуральных чисел N₀={0,1,2,3,…} в множество ⁱ₃ – объединение множеств мод ментальных многообразий e _i. Здесь положим по определению:

1. Conj(0)=AЇ A,
2. Пусть определено отображение Conj(n) и Conj(n) - А-мода, тогда Conj(n+1)=ВЇ Conj(n).

Наконец, для полного выражения смысла, вкладываемого в метод последовательного приближения, необходимо также выразить идею всё большего сближения мод, по мере разворачивания процесса сопряжения. Об этом пишет, например, В.Н.Садовский, имея в виду сопряжение систем n–го (S_n) и (n+1)–го (S_n+1) уровней : “Исследование можно считать успешным, если в результате последовательных шагов различие между получаемыми знаниями о S_n+1 (и соответственно о S_n) будут уменьшаться” [13,c.243]. Идея близости-дальности предполагает определение на модах Х и Y расстояния r (X,Y), т.е. некоторого вещественнозначного функционала со свойствами неотрицательности, симметричности и, возможно, правилом треугольника, если моды можно будет представить как элементы линейного пространства.

Итак, положим, что на множестве значений отображения Conj определено расстояние r . Пусть Х – мода из РПС(А,В), обозначим в этом случае через аХ число стрелок в моде Х, и определим степень рефлексии моды Х как величину rХ=аХ-1.

Теперь мы можем определить регулярный бинарный процесс сопряжения на модусах А и В как отображение Conj, для которого выполнено условие сходимости r (X,Y)=0, где Х,Y – элементы из области значения отображения Conj.

Подобным же образом можно выражать структуру различных процессов сопряжения, не обязательно являющихся регулярными и, возможно, включающих более двух начал-модусов, между которыми осуществляется сопряжение. Например, если сопряжение разворачивается на трех модусах А, В и С, то вначале, например, также образуется А-мода А₀=АЇ А, затем В-мода В₁=ВЇ А₀, затем С-мода С₁=СЇ (А₀+ В₁), вновь А-мода А₁=АЇ (В₁+С₁), затем В-мода В₂=ВЇ (А₁+С₁), С-мода С₂=СЇ (А₁+В₂), и т.д. Такой процесс сопряжения можно назвать тернарным регулярным процессом сопряжения на модусах А, В и С, обозначая его как РПС(А,В,С) (здесь тройка (А,В,С) указывает направление обхода модусов при образовании их мод). Символом “+” мы обозначаем в этом случае некоторую операцию композиции между ранее образованными модами, выражающую возможность своего рода объединения условий образования новых мод, определяемых со стороны каждой ранее образованной моды. В случае нерегулярных процессов сопряжения не обязательно выдерживается одно направления обхода модусов при образовании новых мод. Но, по-видимому, в любом процессе сопряжения должна неограниченно увеличиваться степень рефлексии мод любого модуса и должно быть выполнено условие сходимости для любых двух мод из области значения данного процесса сопряжения.

Процессы сопряжения составляют, по-видимому, существенный момент всякого процесса развития. В общем случае процесс сопряжения на модусах А₁, А₂, …, А_n выражается как бы во взаимном “притирании” этих модусов через образование мод с неограниченно возрастающей степенью рефлексии. Такое возрастание степени рефлексии мод выражает факт все большего проникновения модусов друг в друга, возрастание удельного веса определения модуса с учетом предварительных определений других модусов. Происходит как бы замыкание круга взаимных определений начал-модусов, они все более и более “притираются” друг к другу, в пределе образуя замкнутую в себе сферу, цикл взаимной поддержки и определения. До этого момента движение сопряжения обходит цикл модусов (хотя, возможно, и нерегулярно, не обязательно выдерживая порядок и направление обхода), но вновь образующиеся моды не повторяют предшествующих мод – возникает структура спирали, стремящейся уменьшить линейный компонент своего движения, замкнуть себя в предельном цикле.

Кроме процессов сопряжения на фиксированном множестве начал, в развитии присутствует также момент добавления новых начал к уже имеющимся. В этом случае возникает необходимость как бы пере-сопряжения всего расширенного множества начал. Это, по-видимому, может осуществляться различными способами – сопряжением добавленных начал с системой уже ранее сопряженных начал, либо с предварительным “разрыхлением” ранее сопряженных начал и образованием новой системы сопряжения, включающей в себя как старые, так и новые элементы. Второй путь накладывает, по-видимому, ограничения на степень сопряжения первоначальных элементов – чем более система начал сопряжена внутри себя, тем, по-видимому, труднее этой системе вступить в новое сопряжение с внешними элементами. Отсюда оправданность хаоса в развитии – хаос может быть рассмотрен в этом случае как своего рода мера открытости (“пластичности”) системы, способности системы к расширению и росту. Таким образом, можно предполагать, что в процессах развития, предполагающих свое дальнейшее развертывание, сопряжение не доводится до конца, оставляя запас пластичности развивающейся системы. Тем не менее, в той или иной мере направление развития постоянно выражает себя в разворачивании процессов сопряжения на различных началах. В этом случае требуется относительная фиксация множества начал, вступивших в процесс сопряжения, своего рода относительное “замыкание” этого множества от внешних влияний. Таким образом, участки сопряжения образуют в процессе развития некоторые относительно полные и замкнутые системы начал, которые можно называть “плеронами” - единицами полноты в процессе развития (см. [9]). С этой точки зрения развитие протекает в смене двух основных режимов – режима сопряжения начал в рамках того или иного плерона (момент эволюции в развитии) и режима перехода от одного плерона развития к другому (момент скачка, революции в развитии). Таким образом, развитие разворачивается как бы ступенчато, двигаясь скачками от плерона к плерону и разворачивая согласования, сопряжения начал в рамках каждого плерона. Такого рода движение мы, по-видимому, находим в развитии научного знания, в качестве начал-модусов в котором могут выступать эмпирические и теоретические уровни научного познания, различные понятия и теории, содержание и методы, методы и цели науки, и т.д. То же можно сказать очевидно о развитии индивидуальном и историческом, структуре биологической эволюции, генезисе развития понимания в процессе обучения и образования, и т.д. Во всех подобных процессах развития в качестве самостоятельного начала-модуса может оформиться в конечном итоге любая составляющая развивающейся системы, и вся система в целом всегда может вычленить в себе то или иное разбиение своих частей, всегда возможно – даже при фиксированной системе начал – изменение самих процедур взаимной детерминации. В конечном итоге процесс развития приобретает гибкую и в то же время достаточно определенную структуру, существенно связанную с конструкциями ментального многообразия и процесса сопряжения.

1. Введенский А.И. Логика как чать теории познания. Пг.,1917.
2. Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1 / Составл., вступ.статья, примеч. М.С.Козловой. М.: Гнозис,1994.
3. Карнап Р. Философские основания физики. М.,1971.
4. Лакатос И. Доказательства и опровержения. М.,1967.
5. Лаудан Л. Наука и ценности // Современная философия науки. М.:Логос,1996. – с.295-342.
6. Моисеев В.И. Неклассический тип рациональности в биологическом знании // Автореф. канд. дисс. - М. ИФАН, 1992.
7. Моисеев В.И. Рациональность как бытие субъективности // Эпистемология и неклассическая наука. - М. ИФАН, 1992. -С. 68-83.
8. Моисеев В.И. Об одном классе циклических процессов// Мат 1-й межд. конференции “Циклические процессы в природе и обществе”, 18-21 октября, г.Ставрополь. Ставрополь: Изд-во СГУ, 1993. – С.65-67.
9. Моисеев В.И. О некоторых принципах биологического многообразия // Философия биологии: вчера, сегодня, завтра. - М. ИФРАН, 1996. - С. 135 - 147.
10. Моисеев В.И. Логос русской философии всеединства как основание теоретизации гуманитарного знания// Современная философия языка в России. Предварительные публикации 1998 г. М.: ИЯРАН, 1999. – С. 103 – 167.
11. Логика всеединства / Моисеев В.И.; Воронеж. гос. мед. академия. – Воронеж, 1999. – 247 с. – Библиогр. 45 назв. – Рук. деп. в ИНИОН РАН, 14.07.99 № 54845.
12. Никитин Е.П. Открытие и обоснование. М.:Мысль,1988.
13. Садовский В.Н. Основания общей теории систем. М.:Наука,1974.
14. Современная западная философия: Словарь / Сост.: Малахов В.С., Филатов В.П. – М.:Политиздат,1991.
15. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания. М.:Наука,1988.
16. Флейвелл Дж.Х. Генетическая психология Жана Пиаже. М.,1967.