Тайна Вильгельма Дильтея

 

Ó В.И.Моисеев, 1998

 

Проблема историко-философской персоналии предполагает обращение к феномену личности, не только скрывающей тайну своей индивидуальности в силу естественной сокрытости ее внутреннего бытия, но еще и отдаленную от нас историческим расстоянием. Тип мысли и метода в подобного рода исследовании предполагает в этом случае весьма своеобычные нормативы познания. Попытка подойти по возможности объективно к решению проблемы реконструкции жизненного мира той или иной исторической личности - это всегда дилемма универсального и уникального, рефлексии и эмпатии, науки и искусства. Стандарты рациональности в сфере познания личностного бытия оказываются причудливо искривленными с точки зрения сциентистского подхода. Крайним выражением этой ситуации явилась, как известно, позиция неокантианства - позиция деления наук на номотетические и идиографические, объяснительные и описательные. Проблематика личности, в том числе исторической персоналии, получила свое выражение в рамках методологии описательных наук в философии жизни, феноменологии, экзистенциализме и других “иррациональных” направлениях того времени. Одно из центральных мест в этом течении занимает концепция “описательной психологии” Вильгельма Дильтея (1833-1911). Дильтей выдвинул и развил представления о новом типе рациональности в области гуманитарных наук, заложил основы нового понимания “душевной жизни” личности, способного, по его мнению, служить основой для подлинно научного подхода к постижению личностного бытия. В рамках такой установки проблематика историко-философской персоналии оказывается одним из частных разделов “описательной психологии” как основании “наук о духе” вообще.

Основные положения “описательной психологии” достаточно хорошо известны и вошли сегодня в состав философской классики. Однако, по нашему мнению, это верно преимущественно по отношению к методологической части дильтеевской концепции. Что же касается собственного содержательного решения Дильтеем проблем “описательной психологии”, то здесь во многом, как нам кажется, остается недостаточное понимание предложенной Дильтеем концепции. С этой точки зрения философская персонология Дильтея во многом представляет из себя как тайну философской доктрины Дильтея, так и тайну самой личности философа. Попытке обозначить этот феномен “тайны Дильтея” и подступиться к его разрешению и посвящено настоящее исследование.

Как известно, Дильтей разделял все науки на “науки о духе” и “науки о природе”. В основе этой дихотомии лежит не столько содержательное, сколько методологическое разделение. В “науках о природе” используется процедура “объяснения”, предполагающая выход за рамки феноменологически данного в область непосредственно ненаблюдаемой ноуменальности - оснований и причин, из которых выводятся феномены. В связи с выходом за рамки феноменологии, непосредственно-данного, объяснение всегда гипотетично, выход к основаниям всегда гипотетичен и требует последующей процедуры элиминации части гипотез. Наконец, ход познания в случае “объяснения” идет преимущественно от частного к общему, т.е. индуктивно и синтетично. В противоположность подобной методологической схеме, “науки о духе” должны использовать “описание”. Основной предмет исследования “наук о духе” - “душевная жизнь” личности, т.е. внутреннее бытие жизни личности, взятое в полноте и целостности всех своих проявлений. Основная особенность этого типа бытия состоит в рядоположенной данности общего и целого вместе с частным и единичным. Сознание столь же непосредственно удостоверяет для нас как отдельные частности нашей душевной жизни, так и те интегральные единства, которые объемлют эти частности (например, целостность нашего “Я”). Тогда нет необходимости в выходе из области непосредственно-данного, чтобы взойти к основаниям частного. Процесс наблюдения и описания оказывается в данном случае одновременно процессом обобщения, абстрагирования и осуществления других интегральных процедур теоретического познания. Так объяснение содержится уже в описании, и “описание” предстает как  основной метод “наук о духе”. Дильтей, например, пишет: “Отдельный процесс поддерживается в переживании всей целостностью душевной жизни, и связь, в которой он находится в себе самом и со всем целым душевной жизни, принадлежит непосредственному опыту”(1,С.59). Выражением глубины познания в “науках о духе” оказывается степень непосредственности в процессе самонаблюдения, удостоверяющая полноту своей непосредственности в чувстве переживания душевного опыта. Именно переживание душевного бытия является гарантом отождествления с ним субъекта, его полного погружения в область только непосредственно-данного и избегания разного рода гипотез. Наконец, душевное бытие личности есть в первую очередь вся целостность и полнота этого бытия, в наибольшей мере самоудостоверяющая себя в переживании и определяющая подобное самоудостоверение для своих частей. Первично и наиболее очевидно целое нашей душевной жизни, именно оно позволяет нам затем понять его части - так ход познания в “науках о духе” оказывается выражением силы анализа и расчленения. Итак, триада “объяснение-инообоснование(как выдвижение гипотез)-синтез” есть методологическое основание “наук о природе”, триада “описание-самообоснование(переживание)-анализ” - основание методологии “наук о духе”.

Подобно тому как среди наук о природе можно выделить фундаментальную науку - физику, и разного рода прикладные естественнонаучные дисциплины, применяющие методы и концепции физики к различным предметным областям; подобно этому и среди “наук о духе” должна существовать своя фундаментальная наука о структуре и законах “душевной жизни” вообще. По отношению к этой науке все прочие “идиографические” дисциплины - история и теория литературы и искусств, науки о государстве, религия, юриспуденция и т.д. - предстанут в качестве приложений. Такую фундаментальную науку о духе Дильтей называет, как известно, “описательной психологией”. Дильтей пишет: “Под описательной психологией я разумею изображение единообразно проявляющихся во всякой развитой человеческой душевной жизни составных частей и связей, объединяющихся в одну единую связь, которая не примысливается и не выводится, а переживается”(1,С.28). Основная задача описательной психологии состоит таким образом в выяснении единообразной структуры душевной жизни, что обозначается Дильтеем также, как “душевная связь”, “структурная связь”, “душевная структура”, “структурный закон”. Далее мы будем использовать словосочетание “душевная связь” для выражения этой идеи. Итак, “душевная связь” - это своего рода инварианты нашей душевной жизни, ее законы, призванные составить основное содержание описательной психологии. Замысел нашего исследования может быть теперь сформулирован в следующем виде: Дильтей выдвинул не только философско-методологическое обоснование нового метода познания в рамках гуманитарных наук, но и предложил содержательное разрешение этой проблемы в структуре “душевной связи”. Именно это второе достижение Дильтея, которое он ставил в центр “описательной психологии”, кажется сегодня наиболее непонятым в персонологии Дильтея. Например, в фундаментальнейшей работе “Общая психопатология” К.Ясперса (2) мы сразу же сможем найти ставшее классическим после Дильтея в немецкой философии разделение на “объяснительную психологию (erklдrende Psychologie)”  и “понимающую психологию(verstehede Psychologie)”, но тщетно мы будем пытаться найти у Ясперса и в тех работах, которые он цитирует, понимание структуры “душевной связи” в том специфически-содержательном аспекте, который придал ей Дильтей. Итак, “тайна Дильтея” - это тайна “душевной связи”, тайна того конкретного разрешения единообразной структуры душевной жизни личности, которая была предложена Дильтеем в его “описательной психологии”.

В специально посвященной этому главе “Структура душевной жизни” Дильтей начинает выяснение “душевной связи” с достаточно общепринятого разделения сферы душевной жизни на представления (интеллект), чувства и волевые действия. Сознание представлено как поток своих состояний, пространственное сечение этого потока есть состояние сознания (status conscientiae), множество образований состояния сознания сотканы из взаимопроникающих друг в друга представлений, чувств и волевых актов. Представления (интеллект) и волевая деятельность образуют внутри себя ряды “прогрессирующего развития интеллекта” (восприятие-память-мышление) и “прогрессирующей идеализации волевой деятельности” (мотив-выбор-движение). Задача “душевной связи” теперь представляется Дильтеем как задача установления связи между указанными рядами, что “составляет наиболее темную часть всей психологии” (1,С.107). Здесь, по мнению Дильтея, лежит “ядро нашего “я””. Предоставим слово самому философу: “...задача состоит в том, чтобы установить связь между обоими рядами (интеллекта и воли - В.М.)... Задача - трудности чрезвычайной. Ибо именно то, что устанавливает связь между этими обоими членами и раскрывает их жизненную ценность, составляет наиболее темную часть всей психологии. Мы вступаем в действенную жизнь, не располагая ясным воззрением на это ядро нашего “я”. Лишь сама жизнь позволяет нам постепенно догадываться о том, какие силы неустанно подталкивают ее вперед” (1,С.107). Итак, проблема “душевной связи” - это проблема связи интеллекта и воли, составляющая основу нашей личности и ее развития. Далее Дильтей постепенно набрасывает структуру “душевной связи”, указывая на связующую роль чувства во взаимоотношениях представлений и воли. То, что связывает представления и волевые действия есть ценность, но “ценность возникает лишь в жизни чувств и побуждений” (1,С.108). Окончательная формулировка структуры “душевной связи” у Дильтея такова: “Благодаря тому, что образы, доставляемые нашими внешними чувствами, или мысли, к ним примыкающие, связаны с представлениями и чувствами удовлетворения, полноты жизни и счастья, этими чувствами и представлениями вызываются целевые действия, направленные к приобретению благ, достижимых при их помощи. Если же эти образы и мысли связаны с чувствами и представлениями о страдании и задержке, то возникают целевые действия, направленные к защите от возможного вреда”(1,С.108-109). И наконец сразу же итоговая формулировка: “Удовлетворение побуждений, достижение и сохранение удовольствия, полноты и повышения жизни, защиты от всего давящего, принижающего и препятствующего: вот то, что объединяет игру наших мыслей и восприятий и наши произвольные действия в единую структурную связь”(1,С.109). Итак, проанализируем приведенные цитаты. Подчеркивая не столько вербальную, сколько смысловую сторону структуры “душевной связи”, будем использовать в нашем анализе специальные символы для выражения основных элементов “душевной связи” и их взаимоотношений. Дильтей хочет связать представления (R - representation) и волю (W - will) через чувство (F - feel). Эта связь формулируется им так: представления (R₁) могут связываться в свою очередь с представлениями (R₂), сопровождаемыми либо положительными чувствами (обозначим это как +F), либо чувствами отрицательными (-F). В первом случае вызываются “целевые действия, направленные к приобретению благ” (обозначим их как положительные волевые действия, +W), во втором случае вызываются “целевые действия, направленные к защите от возможного вреда” (обозначим их как -(-)действия, -(-)W, т.е. действия, не прямо положительные, но отрицающие отрицание - вред или препятствие). Все эти конструкции абсолютно привычны и самоудостоверяют себя, по мнению Дильтея, не требуя для своего введения никаких гипотез. Например, человек видит своего близкого друга (это R₁ - опознание восприятий как образа друга), это восприятие связывается со вторым представлением (R₂) - представлением об удовольствии общения с близким человеком, которое уже сопровождается положительным чувством (+F), - именно это положительное чувство и вызывает у человека совершение соответствующего положительного с его точки зрения действия - подойти к своему другу (+W). Для иллюстрации дуального варианта того же комплекса можно предложить такой пример: на человека падает дерево, опознание этого восприятия как падающего дерева есть R₁, это восприятие сопровождается представлением о последствиях такого падения (R₂) и отрицательным чувством (-F), связанным с этим, - именно это и вызывает действие, например, перебегание на другое место, которое позволяет избежать угрозы и является -(-)действием (-(-)W). Из этих примеров мы видим, что первичные представления (R₁) - это обычно то, что выражает только нейтральное значение складывающегося положения дел, и относится к актуальной и текущей субъектной жизнедеятельности, в то время как вторичные представления (R₂) связаны с предположением, прогнозом, субъекта о дальнейшем возможном протекании событий. Поэтому вернее обозначить R₁ как R_A - актуальные представления, а R₂ - как R_P, представления о потенциальном (собственно представления).

Итак, теперь мы можем выразить структуру “душевной связи”, по Дильтею, в следующем виде:

 

                                                       |à     R_P ,  +F      à   +W                 (+)комплекс

                                             R_A à |

                                                       |à     R_P ,  -F       à  -(-)W              -(-)комплекс

 

                                       рис.1

 

“Душевная связь” начинается с текущих представлений (R_A) и затем оформляется в виде (+)комплекса, либо -(-)комплекса. В любом случае она заканчивается волевым действием, связывая воедино представления и волю через посредство чувств. Теперь в формулировке Дильтея структуры “душевной связи” мы можем следующим образом расставить введенные нами сокращения: “Благодаря тому, что образы, доставляемые нашими внешними чувствами, или мысли, к ним примыкающие (это R_A - В.М.), связаны с представлениями (R_P) и чувствами удовлетворения, полноты жизни и счастья (+F), этими чувствами и представлениями вызываются целевые действия, направленные к приобретению благ, достижимых при их помощи (+W) (Здесь закончена формулировка (+)комплекса - В.М.). Если же эти образы и мысли (R_A) связаны с чувствами и представлениями (R_P) о страдании и задержке (-F), то возникают целевые действия, направленные к защите от возможного вреда (-(-)W) (закончена формулировка -(-)комплекса - В.М.)”. Далее Дильтей дает уже сокращенные формулировки обеих частей “душевной связи” (того, что названо нами здесь “комплексами”): “Удовлетворение побуждений, достижение и сохранение удовольствия, полноты и повышения жизни ((+)комплекс - В.М.), защиты от всего давящего, принижающего и препятствующего (-(-)комплекс - В.М.): вот то, что объединяет игру наших мыслей и восприятий и наши произвольные действия в единую структурную связь”.

Можно было бы подумать, что Дильтей представляет здесь некоторый вариант гедонистического разрешения проблемы личностной жизни, связывая основания ее жизнедеятельности с чувствами удовольствия и неудовольствия. Такой вывод, однако, был бы слишком поспешен. Возникновение положительных чувств (+F) - это есть, по Дильтею, “подъем в сфере чувств” (1,С.108), “чувства удовлетворения, полноты жизни и счастья”, “достижение удовольствия, полноты и повышения жизни” (1,С.108-109). Наоборот, отрицательные чувства (-F) - это есть, согласно Дильтею, “депрессия в сфере чувств” (1,С.108), “чувства и представления о страдании и задержке” (1,С.109). Таким образом, складывается впечатление, что Дильтей использует интуицию некоторой чрезвычайно универсальной меры чувственной жизни, которая может повышаться, образуя “подъем в сфере чувств”, и именно этот подъем и есть положительное чувство, и эта же мера может снижаться, приводя к “депрессии в сфере чувств” - возникновению отрицательного чувства. Родство с гедонизмом этой концепции могло бы проистекать в этом случае из сходства методологии использования единой меры душевной жизни (в гедонизме это “степень удовольствия”), но несомненное отличие философских положений дильтеевской концепции от гедонизма состоит в несравнимо более широком понимании этой единой меры душевной жизни, невозможности ее сведения только к “степени удовольствия”. Словно пытаясь подчеркнуть эту универсальность и ёмкость, Дильтей использует не один термин, но группу слов - “чувство удовлетворения”, “полнота жизни”, “счастье” и т.д. для выражения этой меры “душевной жизни”. Итак, (+) и -(-)комплексы связываются Дильтеем с изменениями некоторой универсальной меры “душевной жизни”: “Смотря по тому, вызывают внешние условия в сфере чувств депрессию или подъем, из этого состояния чувств возникает стремление удержать или изменить данное состояние” (1,С.108). Наиболее заостренную формулировку фундаментальности единой меры “душевной жизни” мы находим у Дильтея в следующих рассуждениях. Обращаясь к душевной жизни не только человека, но и животных, Дильтей замечает, что тот способ организации “душевной жизни”, который мы находим у животных и человека, не является единственно возможным. Можно было бы представить, что организмы достигали бы приспособления к окружающей среде, обладая врожденными универсальными знаниями о всем том, что для них полезно, и что - вредно. “Очевидно, подобные существа должны были бы быть некоторого рода всезнайками, - пишет Дильтей и продолжает, - Однако, природа разрешила эту задачу со значительно меньшей затратой средств. Живую особь она приспособила к окружающей ее обстановке, хотя и не прямым путем, но много бережливее. Знание о вреде и пользе внешних вещей, о том, что повышает и что понижает благосостояние живого организма, единообразно представлено во всем животном и человеческом мире чувствами радости и страдания. Наши восприятия составляют систему знаков для выражения неизвестных нам свойств внешнего мира: таким образом, и чувства наши являются знаками. Они также образуют систему знаков, а именно для рода и степеней жизненной ценности состояний Я и условий, воздействующих на это Я” (выделено мной - В.М., 1,С.111-112). В этом отрывке Дильтей называет меру “душевной жизни” “благосостоянием живого организма” и наконец “степенью жизненной ценности состояний Я”. Кратко мы будем употреблять для множества синонимов, употребляемых Дильтеем для выражения единой чувственной меры “душевной жизни” личности, один термин “степень Я” или “степень себя” (см.3,С.157-164). Таким образом, в плане приспособления к окружающей среде, природа, по мнению Дильтея, пошла по тому пути, что она снабдила животных и человека не знанием (хотя для человека возможно и знание, именно поэтому пример с животными наиболее ярко обнажает жизнь существа только “по степеням себя”), но непосредственным чувством степеней себя и их изменений во всем том, с чем сталкивается существо. Такие распределенные по бытию степени себя оказываются своего рода системой знаков, позволяющих существу без знания определять, что для него вредно, а что - полезно. Именно - то, что повышает степени себя, то декодируется существом как положительное (в самом широком смысле этого слова, а не только в плане пользы. Не стоит таким образом сводить позицию Дильтея и к прагматизму) и непосредственно самоудостоверяется сознанию существа в положительном чувстве (+F). То же, что снижает степени себя, манифестирует себя как отрицательное чувство (-F). Итак, +F связано с ростом степеней себя, -F - с падением степеней себя. Чтобы пояснить это, вновь вернемся к нашим примерам.

В случае рассмотренного нами примера (+)комплекса положительные чувства связаны с переживанием общения с близким человеком. Это общение представляется как повышающее степени себя. Это может быть и чувственное удовольствие, и сознание совершенного долга, и облегчение от разделения внутреннего мира, и удовлетворение от признания себя в глазах другого, и т.д., и т.п. Общая универсальная мера “душевной жизни”, которую мы называем здесь “степенью себя”, по-видимому, никогда вполне не может быть разложена на все свои составляющие, но тем не менее самому существу она дается сразу и непосредственно. Итак, общение с близким человеком в данном примере приводит к росту степеней себя личности. Таким образом, здесь даны по крайней мере два состояния: личность до общения и личность в общении, и степени себя растут в переходе от первого ко второму. Итак, потенциальные представления, R_P, включают в себя указанный переход и сопровождаются непосредственным переживанием роста степеней себя в нем, что и дается субъекту в непосредственном переживании положительных чувств.

Аналогично, в структуре -(-)комплекса, в примере с угрозой падения дерева, мы находим возможность такого положения дел - падения дерева на человека, - при котором резко снизятся степени себя (чувство боли, понимание возможности увечий и даже смерти - все это признаки состояния с низкой степенью себя с точки зрения обычного человека). Это снижение степеней себя переживается человеком как отрицательное чувство. Однако, -(-)комплекс на этом не кончается. Предполагая такого рода угрозу как (-)действие, т.е. действие, снижающее степени себя, человек побуждается в этом случае предотвратить подобного рода действие в -(-)действии, т.е. в действии, предотвращающем возможное падение степеней себя. Например, он предполагает возможность отбежать с того места, где он сейчас стоит и куда падает дерево. Такое -(-)действие может также привести к снижению степеней себя по сравнению с первоначальным состоянием человека (до падения дерева. Например, отбегая, человек падает, получает ушибы), но оно в любом случае должно представляться как дающее лучший исход по сравнению с возможным исходом (-)действия (падения дерева. Полученные при бегстве ушибы оправданы избеганием еще большего вреда). Здесь потенциальные представления, R_P, должны включать в себя как изменение положения дел, связанное с (-)действием (падение дерева на человека), так и связанное с -(-)действием (спасение бегством от падения). И только (-)действие выражает себя в отрицательной чувственности (-F), но оно, по мнению Дильтея, по-видимому, доминирует в этом комплексе в плане силы чувственного переживания, и если положительная чувственность и переживается в -(-)комплексе (как повышение степеней себя в результате удачно осуществленного -(-)действия), то скорее всего оно занимает доминирующее положение в чувственности человека уже после реализации -(-)действия (в самом деле, трудно представить, что человек так же ярко переживает свою возможность спастись от падения дерева, как ярко он переживает реальность угрозы от его падения, в тот момент, когда оно падает).

Эту более сложную структуру “душевной связи” мы изобразили на рис.2.

 

                       

 

Здесь U₀  - начальное положение дел, например опознание друга в (+)комплексе или опознание состояния падения дерева в -(-)комплексе. Это начальное положение дел можно считать присущим и плану актуальных (R_A), и плану потенциальных представлений (R_P). Затем, в плане потенциальных представлений развертывается возможное действие как переход от U₀ к U_k - конечному положению дел (U_k* - для -(-)комплекса). Каждому положению дел сопоставлена универсальная чувственная мера “душевной жизни” - степень себя, которую мы изображаем уровнем вертикальной линии над соответствующим положением дел и обозначаем буквой Y с соответствующими символами. Положительная чувственность образуется как повышение степеней себя (+F), отрицательная - как снижение степеней себя (-F). Стрелками между планами представлений указана временнáя последовательность разворачивания того или иного комплекса - от R_A к R_P и вновь к R_A. Возникновение положительной чувственности в (+)комплексе вызывает совершение (+)действия ((+)W) в области актуальных представлений. Более сложна струкура -(-)комплекса. В области потенциальных представлений  здесь, во-первых, дано (-)действие (оно обозначено переходом от U₀ к U_k* в R_P и сопровождается снижением степеней себя как отрицательной чувственностью (-F)). Во-вторых, образуется образ компенсирующего -(-)действия (оно представлено переходом от U₀ к U_k в R_P). Как уже упоминалось, -(-)действие может и снижать степени себя относительно начального положения дел (Y_k может быть меньше Y₀), лишь бы оно повышало степени себя относительно возможного исхода (-)действия (т.е. лишь бы Y_k было больше Y_k* и представляло из себя положительную чувственность (+F)). Реализацию в области актуальных представлений на основе этой положительной чувственности получает именно -(-)действие (как -(-)W).

Центр душевной жизни личности - “душевная связь”. Именно она связывает между собою сферы воли и представления, она составляет центр нашего Я, она лежит в основе как мельчайших душевных движений, так и глобальных инвариант нашей душевной жизни. Это, по мнению Дильтея, подлинный “структурный закон”, составляющий основу “описательной психологии” и не требующий для своего определения гипотез, самоудостоверяющий себя с очевидностью в любом отрезке личностного бытия. Всякий акт личностного бытия развертывается по схеме “душевной связи” - либо как (+)действие, либо как -(-)действие. Дильтей не останавливается на первоначально представленной схеме “душевной связи”, но пытается далее развить ее, более детально прописать ряд ее этапов. Главным образом это относится к первым этапам разворачивания “душевной связи”: Дильтей отмечает, что побуждения и чувства не только возникают на медиальных этапах “душевной связи”, связывая воедино представления и волевые действия, но также и предшествуют образованию первичных представлений (формирующих начальное положение дел U₀ как в плане актуальных (R_A), так и в плане потенциальных (R_P) представлений). Личность никогда не воспринимает мир нейтрально, но этому восприятию всегда предпослана некоторая фоновая поляризация активности личности, в ней сняты в форме “пучка побуждений и чувств” как бы те напряжения и импульсы, которые еще не получили окончательной разрядки. Такого рода фоновая поляризация приводит к избирательности по отношению к первичным ощущениям - не все из них достигают внимания личности, вызывают у нее интерес. И только приобретая некоторую начальную полноту определения, достаточную для захвата внимания личности, эти ощущения получают значения, проходят обработку интеллектуальных процедур и наконец вызывают аффективные реакции (+) и -(-)комплексов. Причем, только с самой общей точки зрения чувственные переживания могут быть охарактеризованы как подъемы или падения уровня нашей чувственности. Такого рода общие колебания чувственной меры всегда облечены множеством дополнительных определений, превращающих их в тончайщие переливы и оттенки нашей аффективности. Сложно дифференцированная аффективность может достаточно долго развертываться на своей собственной почве, считывая отрезки взаимоопределяемых переживаний (например, переход боли в тоску, тоски - в желание, и т.д.). Завершаясь в разного рода аффектах желания, переживания наконец разрешаются в действиях и волевых движениях, которые также могут быть богато и тонко дифференцированы. В итоге “душевная связь” может оказаться причудливо разветвленной, осложненной множеством нюансировок и оттенков, но от этого, тем не менее, считает Дильтей, не исчезает ее базовая структура, ее внутреннее ядро, представленное схемами (+) и -(-)комплексов. “Душевная связь” - центр и ядро личности; вся полнота и необъятность “душевной жизни” есть, по мнению Дильтея, лишь бесконечные оттенки и аспекты единой личностной структуры, “душевной связи”.

Заметим, однако, что все же Дильтей не смог вполне отчетливо сформулировать идею единой меры чувственности. Логика такого вывода вполне очевидна. Дело в том, что структуру “душевной связи” Дильтей всегда формулирует как дизъюнкцию (+)комплекса и -(-)комплекса, в то время как идея “степени себя”, будь она окончательно осмыслена философом, не могла бы не привести и к выяснению того общего, что одинаково присуще обоим комплексам, - построению действия на основе в конечном итоге повышения степеней себя, независимо от того, осуществлено ли это повышение прямо, как в случае (+)комплекса, либо опосредованно, по отношению к возможному исходу протекания событий, как это имеет место в случае -(-)комплекса. Такого окончательного обобщения структуры “душевной связи” мы у Дильтея, однако, не находим (см.3).

Выразив свое решение проблемы “душевной связи”, Дильтей далее отмечает телеологический характер этой связи. Он пишет: “Эта душевная структурная связь есть в то же время связь телеологическая. Связь, клонящаяся к достижению полноты жизни, удовлетворения побуждений и счастья, есть связь целевая. Поскольку части в структуре связаны таким образом, что соединение их способно давать удовлетворение побуждениям и счастье ((+)комплекс - В.М.) или отклонять страдания (-(-)комплекс - В.М.), мы называем ее целесообразной” (1,С.110). В словах Дильтея “связь, клонящаяся к достижению полноты жизни”, мы можем видеть несомненное тяготение философа к объединению двух комплексов “душевной связи” под знаком общего им процесса повышения степени себя, но, повторяем, эта тенденция синтеза все же нигде не получила у Дильтея своего развитого оформления. Итак, согласно Дильтею, быть целесообразным есть то же самое, что быть (+)действием или -(-)действием. “Больше того, характер целесообразности первоначально дан только в душевной структуре, и если мы и приписываем целесообразность организму или миру, то мы лишь переносим на них понятие, взятое из внутреннего переживания”, - утверждает Дильтей (1,С.110-111). Целесообразность есть нечто равносильное “душевной связи”, быть целесообразным - то же, что быть “душою живою” и выражать тем самым фундаментальную структуру “душевной связи” как деятельности, “клонящейся к достижению полноты жизни” или повышающей степени себя, в нашей терминологии. Можно пытаться применять понятие целесообразности к природным процессам, но, по мнению Дильтея, это уже неявное приписывание этим процессам характера деятельности живого существа, наделение их структурой “душевной связи”. Идея целесообразности отсылает к структуре “душевной связи”, последняя - ко всей полноте “душевной жизни”, поэтому столь непоследовательно выглядят на этом фоне попытки разного рода объективистских трактовок целесообразности, пытающихся совместить идею целесообразности и отрицания реальности “душевной жизни”. Но все же рассмотрение и такого рода концепций целесообразности “ведет к расширению кругозора предлагаемого исследования”, по мнению Дильтея. Философ выделяет три концепции целесообразности: 1)субъективная имманентная целесообразность - это целесообразность как выражение структуры “душевной связи”. Она субъективна, поскольку “переживается, дана в одном только внутреннем опыте” (1,С.123), и она имманентна, “потому что не основана ни на какой лежащей вне ее идее цели” (1,С.123), т.е. полнота жизни, предел целесообразного действия (U_k на рис.2), так же имманентен структуре “душевной связи”, как и все остальные ее элементы, 2)объективная имманентная целесообразность - это вид целесообразности, понятие которого “возникает из отношения жизни побуждений и чувств к сохранению индивида и рода” (1,С.111), т.е. роль единой чувственной меры берет на себя в этом случае некоторый внешний критерий “степени сохранения”. Такого рода концепция целесообразности используется, по мнению Дильтея, биологией. В структуре “душевной связи” заложено в этом случае “отношение привлечения этих субъективных состояний к сохранению индивида и рода” (1,С.124). 3)наконец, третий вид целесообразности, который явно не указывается Дильтеем, но необходимо предполагается данными выше видами целесообразности - это трансцендентная целесообразность. Начинаясь в структуре “душевной связи”, она должна предел свой полагать вне этой “душевной связи”, как и вне “душевной жизни” вообще. Такова концепция целесообразности в критическом рационализме Канта. Два последние вида целесообразности предполагают построение некоторых внешних сущностей по отношению к целостности “душевной жизни”, т.е. выходят за рамки очевидного, самоудостоверяющего переживания и оказываются гипотезами.

В главе “Разитие душевной жизни” Дильтей обращается к проблеме развития личности, пытаясь осмыслить эту проблематику как выражение все той же “душевной связи”. Дильтей пишет: “дальнейшим важным последствием структурной связи, на которой основываются эти причинные отношения ((+)действий и -(-)действий - В.М.), является возможность способствовать и благоприятствовать таким более тонким дифференциациям и более высоким соединениям в индивиде, что, в свою очередь, дает возможность достижения более богатого удовлетворения импульсов, более высокой полноты жизни и счастья” (1,С.123). Итак, развитие “душевной связи” выражает все ту же “душевную связь” тем, что оно развивает саму “душевную связь”, приводит к возникновению в ней более богатого содержания и возможности в конечном итоге достигать более высоких степеней себя. Здесь конструкция “душевной связи” обращается на саму себя. Если развитие ее есть выражение все той же структуры, заложенной в “душевной связи”, то развитие в этом случае оказывается либо (+)действием, либо -(-)действием, а в качестве этапов развития представлены целостные системы различных “душевных связей” как начальные и конечные положения дел (U₀ и U_k). Рост степеней себя будет в этом случае ростом той “полноты жизни и счастья”, которая заложена в каждой локальной “душевной связи”. Таким образом, следует выделять “душевную связь” функционирования, осуществляющую себя при фиксированных степенях дифференциации и соединений своих элементов, и “душевную связь” развития, обеспечивающую развитие “душевных связей” функционирования как (+)действий и -(-)действий. Обращение структуры “душевной связи” на себя приводит, в частности, к тому, что степени себя должны быть определены не только на элементах “душевной связи”, но и на самих “душевных связах” функционирования. Такого рода единую чувственную меру, определенную на всей глобальности “душевной жизни”, Дильтей называет “ценностью жизни”: “Ибо ценность жизни и состоит в душевной действительности, поскольку последняя находит свое выражение в чувствах” (1,С.124), “...ценными в нашей жизни являются вся полнота жизни, какую мы испытываем, богатство жизненной действительности, которое мы предчувствовали, изживание того, что в нас заложено” (1,С.125). “Душевная связь” развития осуществляется как рост этой глобальной степени себя, рост ценности жизни: “Душевная структурная связь целесообразна потому, что она имеет тенденцию развивать, закреплять и возвышать жизненные ценности” (1,С.125).

В качестве факторов, определяющих степень себя на “душевной связи” функционирования как этапе развития Дильтей указывает: 1)тонкость развития восприятий, 2)степень целесообразности в образовании представлений и понятий, 3)величину богатства чувственных реакций, 4)степень приспособления движений к импульсам, 5)меру упражнения в благоприятных направлениях воли и подходящих соединений средств и целей, и т.д. Однако, попытка окончательно разъять “ценность жизни” на эти составляющие обречена на неудачу, и чувство “ценности жизни” дано нам непосредственно и целостно - как глубочайшее переживание личности. Наконец, обращение “душевной связи” на себя (как “душевная связь” развития) обретает такую масштабность, что она включает в состав “душевной жизни” среду и окружение личности, превращаясь в “приобретенную связь душевной жизни”. Здесь личность выступает как трансцендирующий из себя душевный синтез, сплавляющий воедино душевное и материальное бытие. “Приобретенная связь душевной жизни” описывается Дильтеем как “возрастающее расчленение душевной жизни” (1,С.125). Оно начинается в форме утилизации впечатлений, задержке интереса и внимания на них, возникновении на этой основе восприятий и представлений. Затем развитие “душевной связи” достигает интеллекта: “развиваются мысли об отношениях сходства и причинности во внешнем мире” (1,С.125), формируется первый опыт как результат обучения правильной сравнительной оценке жизненных ценностей, объединении ценностей в системы, а этих систем - в единство жизненного идеала. Далее жизненные идеалы и мечты “в тяжкой борьбе приспособляются к власти вещей”, “возникает власть взрослого человека в его жизненной сфере” (1,С.126). С этим расчленением сфер интеллекта и чувств согласовано расчленение импульсов и волевых действий. В качестве параметров развитости “душевной связи” Дильтей указывает также: 1)суверенность, 2)приспособление к условиям существования, 3)законченность в себе (равновесность), 4)значительность (выражение высших духовных ценностей). “Душевная связь”, достигшая такого состояния, позволяет существу стать Личностью.

Итак, и здесь - в сфере развития “душевной жизни” - мы встречаемся все с той же “душевной связью”, но уже обращенной на себя, охватывающей глобальность душевной действительности и сплавляющей в единой феноменологии опыта области психического и материально-телесного. Поскольку в основе развития личности лежит “душевная связь”, но лишь преломленная в связь развития, то и “развитие возможно только там, где в основе лежит структурная связь” (1,С.127), т.е. развитие, как и целесообразность, есть имманентное образование “душевной жизни”. Подобно гетерономизации субъективной имманентной целесообразности в разного рода объективистских концепциях, возможна такая же гетерономизация и идеи развития как “душевной связи”. Это:1)метафизическая теория развития - развитие “душевной связи” переносится здесь в “космическую потенцию”, 2)естественнонаучная теория развития - развитие “душевной связи” переносится на органический мир.

Постепенно единая структура “душевной связи” приобретает у Дильтея различные дифференциации. Двумя базовыми вариациями всякой “душевной связи” являются (+)комплекс ((+)действие) и -(-)комплекс (-(-)действие). Далее, “душевная связь” проявляет себя в развитиии и функционировании. Эти дифференциации могут разворачиваться и далее, например, -(-)действие может реализовать себя как избегание угрозы или как преодоление препятствия, избегание угрозы - как нападение и оборона, и т.д. Такого рода дифференциации единой “душевной связи” можно обозначать как “схемы целесообразности” или “схемы рациональности” (см. рис.3).

 

                                               Рациональность (R)

                                                     |                  |  

             Как функционирование (R_F)          Как развитие (R_D)    

 

                          |                          |

       (+)действие (R⁺_F)            -(-)действие (R^-(-)_F)

 

                                                     |              |

                              избегание угрозы        преодоление препятствия

 

                                   |                 | 

                        нападение          оборона      

 

 

               рис.3  Схемы рациональности как варианты “душевной связи”.

 

 

Дильтей различает (+) и -(-)комплексы в рамках “душевной связи” функционирования, в связи с чем подобная дифференциация на рис.3 представлена нами только по отношению к “душевной связи” функционирования, но, по-видимому, аналогичные варианты можно было бы попытаться выделить и в рамках “душевной связи” развития (например, развитие как -(-)действиеи - это развитие “душевной жизни” как ответ на ужесточение условий существования личности).

Даже рассматривая структуру “душевной жизни” как выражение психологической причинности, Дильтей, однако, далек от мысли трактовки душевных процессов в рамках классического детерминизма. Например, по отношению к “душевной связи” развития Дильтей пишет: “Мы не в состоянии предсказать, что в душевном развитии последует за достигнутым уже состоянием. Мы можем лишь post factum указать основания того, что произошло. Исходя из мотивов мы не можем предсказать действия” (1,С.135-136). С другой стороны, совсем отрицать причинность - значит отрицать структуру “душевной связи” и возможность “описательной психологии” как науки. Скорее слова Дильтея следует понимать в рамках “мягкой”, вероятностной детерминации душевных процессов. Когда человек видит падающее на него дерево и мы уверены в нормальности этого человека, то мы можем с большой долей вероятности утверждать осуществление поведения этого человека по схеме -(-)действия, но ясно, что имея дело с человеком, а не машиной, мы даже в этом случае не можем надеяться на абсолютную достоверность нашего предсказания. Вспомним, что главная задача “описательной психологии” - это описание разного рода единообразий в “душевной жизни”, и Дильтей полагает, что к настоящему времени здесь накоплен огромный материал, особенно в области истории: “Здесь подробное описание и анализ единообразий в ходе человеческой жизни достаточно подготовлены. Налицо имеются величайшей ценности материалы для описания и анализа истории человеческого развития” (1,С.136). Это представление структуры “душевной жизни” в поэзии 18 века, современная биография 18 и 19 веков, и т.д.

Завершается “Описательная психология” главой “Изучение различий душевной жизни. Индивид”. Здесь Дильтей набрасывает основные идеи своей персонологии с точки зрения уникальности и неповторимости личностного бытия. Различие индивидов есть, по Дильтею, в первую очередь различие по степеням в рамках одного набора признаков - нет такого индивида, в котором совершенно отсутствовал бы какой-либо признак, присущий другому индивиду. В качестве своего рода измерений пространства типов Дильтей указывает: 1)степень духовности, 2)интенсивность внутренних состояний, 3)степень симпатии-антипатии в отношении к предметности, 4)продолжительность душевных состояний, 5)быстроту восприятия, 6)глубину проникновения возбуждений, 6)степень распространения их по всей области “душевной жизни”. Далее, индивидуализация человека заключена также в том:

1)что преимущественно выступает в качестве сферы разряжения впечатлений - сфера слов и мыслей или сфера волевых действий,

2)каков темперамент личности,

3)ее прирожденные способности,

4)каковы “различия в процессах воспроизведения и дальнейших интеллектуальных процессах” (1,С.149),

5)является ли индивид дисколосом (впечатления вызывают главным образом болезненные душевные состояния, воспринимаются как символ (-)действия), или эйколосом (впечатления вызывают главным образом радостные душевные состояния, символизирующие (+)действия),

6)каково различие в отношении друг к другу импульсов и стремлений,

7)каково “соотношение меры, в которой способность восприятия находится в душе к реакции путем волевых действий” (1,С.150),

8)какого именно правила придерживается индивид: искать все новых средств к достижению цели или, наоборот, опираться на проверенное опытом.

Но все такого рода условия индивидуального бытия человека есть еще только естественные условия. С развитием личности в ней растет “самостоятельность духовности, предпочтение длительных чувств радости, получаемой от последовательности..., от работы, самопожертвования, - все это лишь постепенно разрывает железные цепи, которые накладываются на нашу душевную жизнь естественными предупреждениями” (1,С.151). Индивид для Дильтея - это та же “душевная связь”, но преломленная сквозь индивидуализирующую ее материю естественного типа и лишь постепенно овладевающая ею в высших формах духовного бытия. Такого рода овладение и есть рождение Личности, но никогда она не оказывается лишь идеальной сущностью, оставляющей позади собственную телесность. Смешение природного и духовного типов заложено самой природой, и никакое развитие духовного не в состоянии совершенно уничтожить телесные первообразы нашего индивидуального существования. Индивидуальность не прирождена человеку, но лишь возникает из недр естественного типа, постепенно овладевая им и подчиняя его себе. Рост индивидуальности сопровождается интеграцией ее проявлений, способностью объять в едином целом далеко отстоящие и кажущиеся противоречивыми свои микро-Я. Наконец, полнота индивидуальности приобретается через вложения ее в более обширные душевные типы - типы мужского или женского, расовые, социальные, профессиональные, исторические и др. типы. Здесь “душевная связь” типа многообразно взаимодействует с “душевной связью” естественного типа и формирующейся индивидуальности.

Завершая наше небольшое исследование, можно заключить, что тайна Вильгельма Дильтея - это тайна “душевной связи”, и эта последняя составляла для философа своего рода ключ к универсальному разрешению проблемы Личности, основание научной персонологии как наиболее важного раздела “описательной психологии”. Понять Личность означает в этом случае возвести внешние проявления личностного бытия к структуре единой “душевной связи”, единообразно охватывающей судьбу и каждый отдельный период ее развития, бесконечно дифференцирующей себя в разного рода схемах целесообразности, проникающей в телесные и духовные основания индивидуальности, многократно умножающей себя в частных “душевных связях” тех концентрических типов, в которых - как их элемент - обнаруживает себя Личность. Основания “душевной связи” Личности уходят в глубины невыразимого взаимопроникновения всего со всем, именно эта предельная природа “душевной связи” позволяет непосредственно переживать ее всепобеждающую целостность в удивительно простой ее организации как роста степеней себя - в конечном итоге все бытие Личности есть ничто иное как бесконечная вариация одной всепоглощающей темы: расширять свое Я-Абсолютное, необратимо прирастать степенями себя, обретая духовность в тайне непостижимого нераздельного слияния Личности и Бога.

 

1.   Дильтей В. Описательная психология. С.-Пб.:”Алетейя”, 1996.

2.   Ясперс К. Общая психопатология.Пер. с нем. Л.О.Акопяна. М.: “Практика”,1997.

  3.  Моисеев В.И. Логос русской философии всеединства как основание теоретизации гуманитарного знания// Современная философия языка в России. Предварительные публикации 1998 г. М.: ИЯРАН, 1999. – С. 103 – 167. (грант РФФИ N 97-06-80095)